Рекс Стаут - Прочитавшему — смерть [= Убийство из-за книги, Убийство по правилам]

Ознакомительная версия.

— Мы поняли, — еле слышно прошелестела Элинор Грубер.

— Я хочу только вернуть Рейчел. Мне повезло больше, чем мистеру Уэлману, у меня есть еще две дочери. Деборе шестнадцать, она у меня толковая, кончает школу. А Нэнси двадцать, и она учится в колледже, как Джоан, дочь мистера Уэлмана. Они поумнее, чем Рейчел, да и более шустрые. Рейчел, конечно, не получала восьмидесяти долларов в неделю, как Джоан, ведь ей приходилось платить за аренду конторы и прочее, но все же зарабатывала она неплохо, однажды вышло даже сто двадцать долларов за неделю, правда, ей пришлось засиживаться допоздна. Вы только не думайте, что я заставляла ее трудиться до изнеможения. Некоторые наши друзья так считают, но они ошибаются. Рейчел радовалась, что ее сестренки такие головастые, и она сама уговорила Нэнси поступить в колледж. Когда у нее случался дополнительный заработок, я твердила: «Купи себе, наконец, новое платье или прокатись куда-нибудь», а она только смеялась и отвечала: «Что ты, мамуля, я труженица». Она звала меня мамулей, а Нэнси и Дебора зовут меня мамой — вот и вся разница. — Она снова стиснула руки.

— Вы знаете, что прошло всего два дня с тех пор, как ее не стало? — Вопрос мне показался праздным, но она повторила: — Знаете?

— Да, знаем, — донеслось с разных сторон.

— Поэтому я еще не представляю, что будет, когда пройдет больше времени, как у мистера Уэлмана. Он долго размышлял и теперь вот уплатил деньги, чтобы мистер Вульф отыскал убийцу Джоан. Если бы у меня тоже водились деньги, возможно, я поступила бы так же… Не знаю… Пока я могу думать только о Рейчел. Я пытаюсь понять почему так случалось. Рейчел была простой труженицей. Исправно трудилась и получала честно заработанное вознаграждение. Она никому не причиняла зла. Не делала ничего дурного. И вот мистер Гудвин рассказал, что к ней обратился мужчина, Рейчел отпечатала ему рукопись, он расплатился, и вдруг какое-то время спустя он возвращается и убивает мою дочь. Я пытаюсь осознать, почему так случилось, и не могу. Сколько бы мне ни объясняли, я никогда не смогу понять, почему кому-то понадобилось убивать мою Рейчел. Нет в мире человека, который мог бы сказать: «Рейчел Эйбрамс меня обидела». Вы женщины и знаете, как трудно быть такой, чтобы о вас никто дурного слова не сказал. Я вот совсем не такая.

Миссис Эйбрамс умолкла. Потом стиснула губы, словно собираясь с духом, и заговорила:

— Однажды я плохо обошлась со своей Рейчел… — Подбородок ее мелко задрожал. — Извините меня, ради Бога… — Она запнулась, всхлипнула, встала со стула и быстро зашагала к двери.

Джон Р. Уэлман не стал соблюдать правила хорошего тона. Ни слова не говоря, он вскочил на ноги, прошел за моей спиной и последовал за миссис Эйбрамс. Из-за двери донесся его голос, потом все стихло.

Гости сидели, словно пришибленные.

— Есть еще кофе, — сообщил я. — Кому-нибудь подлить?

Желающих не оказалось. Я вновь заговорил:

— Миссис Эйбрамс допустила одну неточность. По ее словам, я сказал ей, будто мужчина, который расплатился с Рейчел за перепечатку рукописи, потом вернулся и совершил убийство. На самом деле я сказал ей, что Рейчел убили из-за того, что она печатала рукопись, не имея в виду, что убийца — непременно ее клиент.

Слушали меня не все. Трое из них утирали глаза платочками. Еще две не скрывали слез.

— Вы можете это доказать? — вызывающе спросила Долли Хэрритон.

— Доказательства у нас нет. Но идея нравится.

— Вы просто спятили, — заявила вдруг Хелен Трой.

— Вот как? Почему?

— Вы сказали, что смерть Леонарда Дайкса связана с этими двумя убийствами. Вы хотели сказать, что все трое погибли от руки одного убийцы?

— Я этого не говорил, но уверен, что так и есть. У меня особый нюх.

— Значит, вы и впрямь ненормальный. С какой стати Кону О′Мэлли вздумалось бы убивать этих девчонок? Он не…

— Замолчите, Хелен! — рявкнула миссис Адамс.

Девушка пропустила окрик мимо ушей и продолжала как ни в чем не бывало:

— Он не убивал…

— Замолчите! Вы пьяны.

— Ничего подобного! Я была чуть-чуть пьяна, а теперь трезва, как стеклышко. Кто угодно протрезвел бы, послушав эту пару. — Она уставилась на меня в упор. — Кон О′Мэлли новее не убивал Леонарда Дайкса из-за какой-то рукописи. Просто по вине Дайкса О′Мэлли вылетел из фирмы, вот он и отомстил. Все это знают…

Голос ее потонул в хоре возгласов. Кто-то из них пытался урезонить Хелен, остальные старались перекричать друг дружку. Я подумал, что, быть может, таким образом они снимают с себя напряжение после трагического повествования Уэлмана и миссис Эйбрамс, но, как выяснилось, я был прав лишь наполовину. Миссис Адамс и Долли Хэрритон пытались унять самых разгоряченных коллег, но тщетно. Судя по тому, что я наблюдал, и по обрывкам фраз, доносившихся до моих ушей, давно тлеющая вражда разгорелась и переросла в битву. Насколько я разобрался, по одну сторону баррикады сплотились Хелен Трой, Нина Пэрлман и Бланш Дьюк, а по другую оказались Порция Лисс, Элинор Грубер и Мэйбел Мур; Сью Дондеро подливала масла в огонь, но не ввязывалась в сечу, а Клэр Бэркхардт, вундеркинд из вечерней школы, еще не доросла до рукопашной. Миссис Адамс и Долли Хэрритон были сторонними наблюдателями.

Во время сравнительного затишья, без которого не обходится ни одно крупное сражение, Бланш Дьюк вдруг пустила в ход тяжелую артиллерию против Элинор Грубер:

— А в чем ты была, когда О′Мэлли сказал это? В ночной рубашке?

Все ошарашенно прикусили языки, чем поспешила воспользоваться миссис Адамс.

— Просто возмутительно! — промолвила она — Как вам не стыдно! Бланш, сейчас же извинитесь перед Элинор.

— С какой стати? — окрысилась Бланш.

— Бесполезно, — отмахнулась Элинор. Она повернулась ко мне, и я увидел, как она побледнела. — Мы должны все извиниться перед вами, мистер Гудвин.

— А я так не считаю, — сухо сказала Долли Хэрритон. — Поскольку мистер Гудвин подстроил этот спектакль, причем, отдадим ему должное, режиссер он ловкий и умелый, не стоит перед ним извиняться. Поздравляю, мистер Гудвин, чисто сработано.

— Я не согласен, мисс Хэрритон. Поздравлений я не заслужил.

— Я ничего не знаю и знать не хочу, — отрезала Элинор, глядя на меня. — Я хочу спросить вот что. После того, что наговорила тут Бланш, и всего прочего, что вы, должно быть, слышали, знаете ли вы, кто такой Конрой О′Мэлли?

— Конечно. Полиция допустила меня к делу Леонардо Дайкса. Бывший компаньон конторы, которого лишили практики примерно год назад.

Элинор кивнула.

— Он был главным компаньоном. Контора называлась тогда «О′Мэлли, Корриган и Фелпс». Я была его секретаршей. Теперь секретарша Луиса Кастина. Нужно ли объяснять, что выпад Бланш, ее намеки на наши отношения с мистером О′Мэлли — это всего лишь злопыхательство?

— Разумеется, мисс Грубер. Можете говорить или выбросьте это из головы.

— Ладно. Жаль, конечно, потому что на самом деле мы с Бланш подружки. Просто дело это уже начало затихать, а тут опять появились полицейские и все разбередили; а теперь оказывается, что это из-за вас, точнее, из-за того, что вы рассказали в полиции про убитых девушек. Я вас не виню, жаль только… Словом, вы ведь сами видели, что тут только что творилось. Вы слышали, о чем мы говорили?

— Частично.

— В любом случае, вы слышали слова Хелен о том, что Конрой О′Мэлли убил Дайкса в отместку за то, что по вине Дайкса его лишили практики. Это неправда. О′Мэлли исключили за подкуп старшего из присяжных при разборе гражданского иска. Не знаю, кто донес об этом в суд, его имя так и не выплыло наружу, но это мог быть только кто-то с противной стороны. Конечно, наша контора вся кипела, какие только бредовые версии не обсуждались — например, что донос написал Луис Кастин, потому, что О′Мэлли недолюбливал его и не принимал в руководство конторой, или…

— Вы считаете свою выходку разумной, Элинор? — сухо спросила Долли Хэрритон.

— Да, — ответила Элинор, не моргнув глазом. — Он должен понять. — Она вновь обратилась ко мне: — …или что доносчиками могли быть другие, например, мистер Корриган или мистер Бриггс, по тем же причинам… Леонард Дайкс тоже мог донести, потому что О′Мэлли собирался его уволить. Нисколько не удивилась бы, узнав, что и меня называли в числе возможных доносчиков, из-за того, например, что О′Мэлли отказывался подарить мне новую ночную рубашку. Со временем сплетни почти прекратились, но вот убили Леонарда Дайкса, и все началось по-новому. Кто-то распустил слух, что Дайкса убил О′Мэлли, когда узнал, что донос написал Дайкс… Вот тогда-то мы и хлебнули горя. Контора гудела как потревоженный улей. Причем никто ничего не знал. Вот вы слышали, как Бланш спросила меня, не была ли я в ночной рубашке, когда О′Мэлли мне кое-что сказал.

По-видимому, она решила, что задала мне вопрос, поэтому я пробормотал что-то вроде «да, слышал».

Ознакомительная версия.